Женщина, девочка, почти что подросток, веснушчатая, угловатая (этакий гадкий утенок), — и в любви все никак не везло. А город был южный, душный, и там, на площадке его танцевальной, потные пары, плотно прижавшись друг к другу, кружились по кругу, целовались тайком и смеялись, и пластинки то и дело сменялись, — а она все стояла одна, все ждала, чтоб ее пригласили, и глаза умоляли, глаза просили — тщетно, напрасно. А потом было белое танго, и это давало ей право самой пригласить кавалера, а она не могла, не хотела, и тогда, словно птица, взмахнула руками и полетела над танцевальной площадкой (да, пусть они видят, пусть знают!), и сделала круг, и еще, и — полетела, и полетела...
Ну что же ты, глупенькая, опустись на землю!.. Не опускается. Так и летает. Так до сих пор и летает.