В Уренгое зимы длинные-предлинные, Но со спиртом переносятся легко. Полыхая рыжим боком мандариновым Лето прячется за стёклами ларьков.
По застуженной земле позёмка мечется, Почтальов подгоняя в ранний час. В Уренгое даже школьные буфетчицы Пьют за газ и верят в газ.
Все пришли сюда за длинною монетою, Кто на месяц, кто на три, а кто на семь. Ветер дунул раз-другой, глядишь, и нету их, Лишь немногие остальсь насовсем.
Обустроились – живут и не печалятся, Видно, есть особый северный заквас. В Уренгое даже строгие начальницы Пьют за газ и верят в газ.
Здесь мужчины на косметику не тратятся, Не подкрашивают губ, не пудрят нос, И по тундре не гуляют в женских платьицах, И с друзьями не целуются взасос.
Здесь не жалуют фальшивое усердие, Здесь любая ложь “читается на раз”. В Уренгое даже “сёстры милосердия” Пьют за газ и верят в газ.
Но не надо ни сочувствия, ни жалости – Всё здесь есть, порой не просишь, а дают. Лишь, пожалуй, не хватает самой малости – Чтобы дети чаще ездили на юг.
Всё в порядке, “всё путём”: брусника вызрела, Солнце светит и деньки – как на заказ. В Уренгое даже “девушки-по-вызову” Пьют за газ и верят в газ!