Никогда, никогда, никогда, никогда, не видал прежде я этого неба, что как вода, как вода, как вода, скальпелем режет прямо по нервам напополам этот мир... Посмотри: он смертельно устал быть войной полушарий. Напалмом сожженные дни... Их пепел полярные ночи, в которых мы шарим...
День, как дань, как даль, как дар Но чертова эта дыра... в ней - все, то что было вчера... И вот уже шаг, как шик, как шок, как шах, как шейк, как шорох в ночи; Подмоченный порох ничьих (твоих и моих)... Господь нам судья, и эти апостолы - просто двенадцать присяжных. Но ангелом падшим на поле просыпанный яд покрыл наши саженцы черною сажей; Мы что-то теряли в ночи, но мы понемногу смирились с пропажей...
Вся эта жизнь, как жесть, как жест, как шест, как шествие на этот крест. Еще ни один не воскрес... Господь нам судья, и стало быть, дьяволу быть адвокатом... И черная туча, плывущая словно ладья, просыплется градом, смешавшись с кровавым закатом, на город, что дрогнув на миг электрическим скатом, растает во тьме навсегда...
Никогда-никогда мне уже не видать этого неба, горящего, как приговоренная к смерти звезда.