С утра у тирана нынче хандра, с утра тоскует тиран. А все оттого, что он пил вчера с послами далеких стран. Дворцовый прием, парадный обед, упрятана в ножны сталь, Лощеный паркет, трофеи побед, мундиры, кресты, хрусталь.
И пусть за окном и холод, и дождь, и ветер со всех сторон, Народ говорит - да здравствует вождь, и здравствовать должен он. Поди заслужи такие слова, сгубив миллионы душ! А нынче с утра болит голова, и в голову лезет чушь.
А как хорошо все было вчера, все пело хвалу властям, Всю щедрость души, всю роскошь двора тиран предлагал гостям. И как невзначай, случайно совсем, печатали шаг войска! И этот намек понятен был всем, а нынче тоска, тоска.
И речи вились узором похвал, и даже тиран свой тост Поднял за народ, который призвал его на высокий пост. Истратив набор напыщенных слов, он выпил и закусил... И в этом момент один из послов о сыне его спросил.
Как будто не строил козни в уме, как будто не знал, забыл Про шелковый шнур, которым во тьме мальчишка удавлен был. Ах, эти послы такие ослы, и несть им, ослам, числа, И взгляды черны, как будто стволы... Лишь шутка шута спасла.
И был позабыт досадный момент. Мальчишка дурак, бунтарь, Такой же, как все, простой элемент, положенный на алтарь. На то и даны святые права, а вождь и отец - одно... А что поутру болит голова - виною тому вино.
Болит голова, и хочется лечь, желудок не рад куску... Кого бы казнить, кого бы упечь, чтоб только прогнать тоску! Ах, чем бы пронять лощеных господ, ах, чем бы развлечь народ - Не то объявить крестовый поход, не то запретить фокстрот.
Великая власть, высокая честь - ах, это не мед, а яд. В лицо похвалы и низкая лесть, а в спину - угрюмый взгляд. И как ни казни, и как ни сажай, повсюду грозит беда, И как ни гони врагов за Можай, они за спиной всегда.
И стонет тиран, как раненый зверь, прижавши ладонь к виску, И в страхе весь двор гадает теперь, на ком он сорвет тоску. Ах, глупый посол, хотел досадить! Хватает и так проблем! А совесть владык не нужно будить - спокойнее будет всем...