Караван растянулся пунктиром, Огибая мигающий бакен, И нетрезвый матросик с буксира Громко мучил гитару на баке, Серый дождь одуряюще щелкал, Силясь выбить на поручнях гамму… Уплывали причалы поселка С очень нежным названием « Мама ».
Уплывали причалы поселка Со щербатым дощатым настилом, И швартовых небрежная челка Пряди в водах Витима мочила, И угрюмо брехали собаки, Провожая последнюю баржу, И нетрезвый матросик на баке Музицировал с прежнею фальшью!
Вот так прозаично закончилось лето, Туман спрятал берег, как дым сигаретный, Лишь сопок вершины окраса омлета Мелькали то справа, то слева, то где-то… И жалобно плакал тифон парохода, Ослабшими легкими кашель глотая, И тщетно боролась с исходом природа, Последние силы в той битве теряя, В неравной борьбе уступая…
Нет защиты и нет панацеи От болезни с названием «годы», Мы пытаемся сбросить их цепи, Чтоб хоть в этом достигнуть свободы, Только нет в том ни толики толку, Нет такого волшебного средства, И всё дальше причалы поселка С очень нежным названием «Детство».
Мы беспечно кочуем по миру, Календарных листков не срывая. И стоянок для наших буксиров, Слава Богу, пока что хватает, Но порою забытый осколок Утомленное сердце занозит, Когда мимо мелькает поселок, Где швартовых никто нам не бросит!
Всё ниже и ниже клонятся колосья, Всё ближе и ближе и вот она, осень… На баке бесстыжий нетрезвый матросик По струнам своим, как по сердцу елозит! И жалобно плачет тифон парохода, Ослабшими легкими кашель глотая, В дыму сигаретном не видно восхода, А впрочем восход никогда не настанет, Уже никогда не настанет!