Между тенью и солнцем скользнул ветерок, Прислонился к стеклу, дверь закрыл на замок. Я дождался его после долгого сна. Он мой пыл охладил, пыл вчерашнего дня.
Я увидел вдруг свечи, цветы и портрет. Кто-то прятал их здесь от меня столько лет, И Божественный свет проявился на цвет, А я думал уже, что его больше нет.
Слева-шкаф, справа-стул, помню, ветер подул. Из открытых дверей по вискам полоснул. Снег на шапке моей таял, падая вниз. Я был счастлив тогда, я пел песни на бис.
И бокалов трезвон из открытх окон Рассыпался по городу, пел саксофон. Заставая врасплох запоздавших гостей, Бой курантов отмерил полжизни моей.
Занавески вразлет, сколько пили - не в счет, Только чувствовал я, что уже Новый Год, Что уже новый снег на балконе лежит. И подруга моя не о том говорит.
А когда поутру шел по тонкому льду, Черный кот норовил предо мной проскользнуть. Запах ели бил в нос, было жалко до слез, Что уже не догнать стук вагонных колес.
Я ушел тогда прочь, все равно было мне, Что закончилась ночь, и, что начался день, Чемодан мой большой на дороге стоял, А я веткой стихи на сугробе писал.
Для меня был перрон, словно край всей земли, И гадала на сон мне цыганка с детьми, Только в мыслях давно подъезжал я к Москве И хотел посмотреть на перрон из купе. Я хотел помотреть на перрон из купе...