Жизнь прекрасна, и не более, не менее, В белый красится любая полоса. Почему от радости чужой немею я, Как скульптура в древнегреческих лесах?
Перевернуты понятия о счастии, Мол оно – сугубо личное, свое, Предлагая в бедах принимать участие, Мы молчим о том, где хорошо.
Без сомнений, здесь найдется оправдание, Ведь завистники учуют и придут, Псами жадными рванут на растерзание, Напоследок сплюнут и уйдут.
Им наживка – то, что свято нам и дорого, Отчего все поднимается внутри. Чья душа блестит – везде и всюду вороны Ее тащат и бросают на пути.
Но представьте, если вдруг такое сбудется, Что делиться своим счастьем запретят, Все ревнивцы и завистники забудутся, Пусть в политику идут – если хотят.
Как привольно и счастливо заживется нам: «Что мое да не отнимется вовек! Только так мы сможем отомстить врагам-ворам: Одно счастье – и один в нем человек».
Только несогласный с этим мнением Неудобный я задам вопрос: Что поделать, если на творцов и гениев В новой жизни пропадет весь спрос. Вот какой вопрос…. Каверзный вопрос...