Жирный бит, DJ играет, публика кипит, Она под Kanye West'a заполняет эфир, В черном платье с толпой подружек. С какой, кстати, ты взяла, что я тебе нужен? Вот по осени лужи, прошел ровно год С момента нашей первой встречи, ровно год, Джек-пот, твой ход, ночи напролет, Просто друг или знакомый, кто тебя поймет? У нее со льдом виски, у меня - Тера-Флю, Она на движеньи, а я чего-то жду. Белый снег в горячем июле, Ее слова для меня как пилюли. Просила все простить, умоляла: "Вернись!", Держась за карниз: "Не смотри вниз!", Я вытащу сердце, положу на стол, Тихо сказал, что люблю, и ушел навсегда.
Стекла вдребезги бьются, когда мы вдвоем, День меняется с ночью, а ночь - со днем, Только ты меня не зови за собой, Родная, пойми, любовь - это боль.
Две тысячи седьмой, саундтрек, билборд, расплата, Провал альбом "В шоколаде", Отчисление из института, Скандал с продюсером, разбитая посуда, Я собирал себя по маленьким частицам, Что-то писал в тетрадь, пока не спится, С отверткою в руках закручивал шурупы, Пока пытались раскртиться R'n'B-группы. В две тысячи восьмом открытие собственной студии, Я был упрямым: кредиты, кризис, ссуды, Новые люди, клубы, новые контракты, Первый прямой эфир в две тысячи девятом, Слухи в Интернете, сплетни в прессе, "...Ярослав Кардэлло кому-то пишет песни..." Автограф, сессии, концертный зал, сотни рук, И она в черном платье в первом ряду...
Стекла вдребезги бьются, когда мы вдвоем, День меняется с ночью, а ночь - со днем, Только ты меня не зови за собой, Родная, пойми, любовь - это боль.