Она пахла медом и молоком, Она ходила кошачьей поступью. Хотелось выпить ее глотком, Чтоб добровольно после сдаваться в постное. В ее жилах бежал виноградный сок, А в моих - продирала дорогу соль. Мы были различны, как йог и йод, Но я невыносимо любила ее.
Она грела солнцем семи миров, Она струилась искристей стерляди. Хотелось икры ее сладкой - в рот, Чтоб откровенно после плеваться стейками. В ее голосе лето играло фолк, А в моем - сентябрь, Даниэль Дефо. Мы спали обнявшись, и ночь напролет Я невыносимо хотела ее.
Она стала мне жизнью без рваных рифм, Она ласкалась щенячьими, женскими. Хотелось в Амстер, в Париж и в Рим, Чтоб хладнокровно после летать в Ижевски. В ее пальцах стучал барабанный блеск, А в моих маячил туманный блюз, Но даже в самом чреве небес Я знала: кроваво ее люблю, Я знала, что соль незаживших вен, Не дернув бровью отдам взамен За сон ее на полотне груди, За страх исчезнуть в смоле рутины, За смех, за ладони, за розу губ, За сына, что нежноотважен, как гунн.
А кто-то мне говорил: уймись, Ты так юна (по английски - мисс) Все проходит. И это пройдет.