Мне кажется, все мы - планеты гнилые зубы. Поэт убьет себя, придет в себя, и ночь пойдет на убыль. На работы в зимних ботах затопают боты, дабы выжать рубль, дабы не горели трубы. Мне кажется, все мы, по сути, трупы. Твои губы горячее, отнюдь не сырое мясо. Не единожды прожарены и сложенным быть рад сам твой паззл. И сложен бит-хард харт-бита. Я видел любовь в глазах живых, ты - в убитых.
Я видел город и как его раздавили веки, явили гору вещих снов свалку века. Я видел человека, как бы. Но кто-то видел и Иисуса с кровью нА лбу. Я видел горы, что пустыню спрятали. Я видел вора: Ну-ка давай, напа-ли. Я видел своры, что на мозги капа-ли. Я видел море, где вместо кораблей крапа-ли.
Радуйся тому, что есть, иначе радоваться нечему. Утром ты лежишь и вряд ли танцевать ты будешь к вечеру. Печенью ты здесь, изувеченной рукой – ты к вечному. Пламенем дрожишь, будет дождь и незачем беречь ему.
Вижу стали полны лжи сны. Глаза устали, ветер жизни треплет тело, да и хуй с ним. Я мак горелый и невкусный.