Ангелы и моряки, богатые девушки, палатки на задних дворах, Сны, пристально следящие друг за другом, роскошные автомобили. Девочки в гаражах раздевались, поглощая по полгаллона вина и шесть ящиков пива. Прыгали, извивались, они рождены, чтобы страдать, отсутствие одежды – их повседневный наряд.
Я никогда не приласкаю тебя, И никогда не устрою сцен ревности, Я покажу тебе все места, где я бывал, и всех людей, которыми я был.
Всегда воспитательница в детском садике Или подружка невесты на грани славы Убийца – никогда Он заманил двух девушек в свой гостиничный номер Одна – подружка, другая – молоденькая незнакомка Не понять, то ли мексиканка, то ли пуэрториканка Бедные мальчики, бёдра и ягодицы которых покрыты рубцами от отцовского ремня Она пытается воскреснуть История её парня, подростка, одуревшего от игр со смертью Милого юноши, скончавшегося на заднем сиденье Смятенье Все связи разорваны Приходите Я люблю вас Мир на земле Ты умрёшь за меня? Ты съешь меня Эта дорога приведёт в тупик Конец
Я никогда не буду врать И никогда не изменю тебе, малышка, Только покажи мне Фар Арденн опять.
Я удивлён, что ты смогла вынести это Сардонически усмехаясь, он высек её кнутом «Разве за мной плохо ухаживали» – спрашивает испанка Истекая кровью, она одевается и уходит Говорит, что её время – это Католический Рай А у меня на шее древнее индейское распятие висит И давит на смуглую грудь, Долго лежавшую на прохудившейся простыне, запятнанной кровью. Может, мы организуем убийство Или примем новую веру.