...ты нужна, только если зовёшь сама: замолчи — и никто не вспомнит к тебе дороги. это, в общем, твоя единственная тюрьма — быть для каждого только одной из многих.
это, в общем, твоя единственная беда — видеть в первом встречном своё спасенье. но в каких бы ни засыпала ты городах, и кого бы ты ни просила на день рожденья,
и к кому бы ты ни стучалась с разбегу в дверь, оббивая себе всю душу — порог высокий! — всё кончается одинаково, и, поверь, \"одинаково\" — это то же, что \"одиноко\".
всё кончается одинаково — и никак, ты не учишься ни отмерить, ни сделать мудро. это, в общем, твой самый главный на свете враг — забывать себя в тех, кто не вспомнит тебя наутро.
проводи их и попытайся потом заснуть, ощущая себя разбито и невесомо. это, в общем-то, твой единственно верный путь — и хотела бы, но не можется по-другому.
и хотела бы, но не хочется ничего… ничего, всё проходит, и это однажды тоже: даже реки порой выходят из берегов, так и ты, как змеёныш, когда-нибудь сбросишь кожу
и оставишь у схода в воду свою печаль, и разбитую память, и слабости — до единой... ветер будет нещадно хлестать тебя по плечам — доберёшься, как редкая птица, до середины
и накроешься, словно пледом, речной волной, в эпицентре катарсиса, между не-берегами. да, дышать тебе нечем, и да, ты идёшь на дно — но затем лишь, чтоб оттолкнуться от дна ногами
и взлететь. ты же птица – и справишься, что уж там. ты ещё рассмеёшься навстречу чужим ладоням, ты ещё разобьёшься навстречу чужим губам… это, в общем, твоя главнейшая из агоний.
это, в общем, твоя единственная беда – но ты справишься. правда. со всеми. со всем. всегда.