Каждый раз, когда мне кажется, Что я единственный, кто одинок, Кто-нибудь звонит мне. И время от времени Я провожу время, сочиняя рифмы и стихи И проклиная свои недостатки.
А вот и Мэри... (Мэри-Мэри!) Вот и Мэри... (Мэри-Мэри!) И хочет ли она побрыкаться со мной и стать моей цыпочкой, Оставив о себе воспоминания, Или, возможно, просто пожаловаться на свою несчастную жизнь, Никто не знает. Когда мы встретились, я точно был не в себе. И теперь даже пустой моя чашка на вкус кажется сладкой, как пунш, Сладкой, как пунш...
Когда смутное желание горит огнём В больных глазах фанаток, Они всего лишь играются. И во время этого маскарада, Мои знакомые шутят на тему: Кто же сегодня виноват больше...
А вот и Мэри... (Мэри-Мэри!) Вот и Мэри... (Мэри-Мэри!) И захочет ли она, чтобы их оставили в покое, Тем самым показав им реальность, Откуда, кстати, и взялось её имя. Сильно ли они будут сопротивляться, Когда им скажут, что её от её нежных прикосновений Они уже никогда не будут прежними? Когда мы встретились, я точно был не в себе. И теперь даже пустой моя чашка на вкус кажется сладкой, как пунш, Сладкой, как пунш...
Утром, о котором предупреждали заранее, Мои полуживые друзья Всё ещё летали к далёким звёздам. Психодрамы и травмы прошли, А песни, затянувшие Шрамы, были спеты...
А вот и Мэри... (Мэри-Мэри!) Вот и Мэри... (Мэри-Мэри!) Хочет ли она увидеть следы позора, Безжизненные останки боли, Которую она причинила ночью? Или же в их полусонных глазах отразится ложь, Которая заставит их осознать Остроту своей жажды зрелищ, не более того? Когда мы встретились, я точно был не в себе. И теперь даже пустой моя чашка на вкус кажется сладкой, как пунш, Сладкой, как пунш...
Когда мы встретились, я точно был не в себе. И теперь даже пустой моя чашка на вкус кажется сладкой, как пунш... [6x]