Ослепила тьма, оглушила тишина. Что же делать нам? Найти вершину где же нам? собирать людей. и караваном пора штурмовать ее, ну здравствуй, роковая гора.
дисплей планшета во тьме — вот и весь выход в свет. если села батарейка, все, капец, ты ослеп. за пределами высотки мне плохо без окон, мне плохо без водки, есть повод не сдохнуть.
потому что отпустило, стоило раскрыть веки. в этом кино в роли себя мне смолоду побыть некем. эти блядские пасти, кастинги, страсть и гниль, власти пыл, здрасти, быт, голая правда, не катит РАССТЕГНИ.
доброе утро, мир, я еще барахтаюсь я хамелеон, ведь в твоих перманентно серых тонах таюсь. плохо быть жопоруким, не склеить по осколкам свою жизнь, а коли так, я буду верить по-особому.
что все наладится, прилетит вдруг волшебник. но его вертолет приютит тут отшельник. и набросится из-за угла инвалид, размажет падлу, а после бездыханному свою расскажет правду.
что ему нахуй не нужно эскимо, сладкое не поможет тут и не спасет, если боль по всему телу от ран мироздания. но тараном разбавил вылет пули тишину. давай не раздаривай.
забирай все себе. погружайся в истому. закрывай навсегда веки, не выходи из дому. там огни и крики-оры, это слушать рисково. конец в безвестности — это то, что искомо.
солнце и планета — ебаный солярий. что же ты наделал? хлебало соплями замазал, но разве не сказка быть властным? смерть не напрасна, она горазда на паству.
фонари догорели, жизнь напрасно стерегли. мы сгорим в атмосфере, не касаясь и Земли. но нет не прощаюсь, сотрите слез море я помашу вам, вращаясь на орбите безмолвия
становится все жарче, пахнет прахом и гарью. я понимаю, что мы кости, но ты нахуй играла мной? валтузила по полю черного и белого. теперь меня ждет смерть? да чем там я не ведал, бля?!
ослепила тьма, оглушила тишина. Что же делать нам? Выжить лишь бы нам. собирать остатки людей по карманам пора. мы все сгорим в крематории «роковая гора».