Друг говорит, что в стихах моих живёт грусть. Говорит, что цветам нужен полив и свет. Я ему отвечаю: «Константин, ну и пусть, Зато для познавших бездну пределов нет»
У моего друга на две недели приходит зима, Ясным днём он делает ангела на снегу. А потом в его город врастает весна. А я в минус пятнадцать всё рифмую тоску.
Мой друг говорит, что за окном его видно море. И я слышу крик его чаек и радостные голоса. За моим окном усталый и страшный дворник Сыпет соль сердито прищурив глаза.
Мы синхронно заливаем в кружках чай кипятком, И его отчаянно южный и тёплый город Сплетается с московским моим холодком, Одновременно забрав и жажду и голод.
Так мой северный март становится чуть теплей, И чуть ближе далёкий берег с портами и маяком. Константин говорит: «Напиши чего-нибудь повеселей» И я отвечаю «Обязательно... Как-нибудь… Вечерком…»
И как только солнце садится за крыши домов Я начинаю искать рифмы к счастью и морю. По звёздному небу плывёт стая синих китов, И пишется счастье взамен вчерашнему горю.
И забираясь в свою кровать, как в скафандр, Я вижу парящий на волнах, большой бригантин. Друг шлёт морзянкой “Спокойной ночи, Александр». Я отбиваю «Добрых снов, Константин».