Sehensucht heißt ein altes Lied der Taiga, das schon damals meine Mutter sang. Sehensucht lag im Spiel der Balalaika, wenn sie abends vor dem Haus erklang.
Und heut' bleiben davon nur noch kurze Träume, die in langen Nächten oft vor mir entsteh'n. Die tausend Ängste, daß ich es versäume, die geliebte Taiga noch einmal zu sehen.
Sehensucht sind die vielen heißen Tränen und die Hofnung, die im Herzen schwingt, Sehensucht liegt noch immer in den Tönen abends, wenn das alte Lied erklingt.
Die endlosen Steppen und die tiefen Wälder, die wie graue Schatten oft vor mir ersteh'n, neblige Flüsse, taubedeckcte Felder alles möcht' ich einmal, einmal widerseh'n.
Зов тайги – тревожный и далёкий В песне той, что пела моя мать. Слышу в звуках старой балалайки Зов тайги – неведомую страсть.
Смутные виденья мне во сне приходят И в ночи бездонной душу бередят. Тень сожаленья сердце мне тревожит, Зов тайги далёкой чудится опять.
Зов тайги в слезах моих горячих И в надеждах, вспыхнувших в груди, В звуках песни, что смеясь и плача, Обещает встречу впереди.
Шум лесов таёжных силы небывалой, И глухих тропинок путаный узор, Воды чистых рек в туманном покрывале – К ним душой стремлюсь всему наперекор.