Sitting on a park bench eyeing little girls with bad intent. Snot running down his nose greasy fingers smearing shabby clothes. Drying in the cold sun Watching as the frilly panties run. Feeling like a dead duck spitting out pieces of his broken luck.
Sun streaking cold an old man wandering lonely. Taking time the only way he knows. Leg hurting bad, as he bends to pick a dog-end he goes down to the bog and warms his feet.
Feeling alone the army's up the rode salvation à la mode and a cup of tea. Aqualung my friend don't start away uneasy you poor old sod, you see, it's only me. Do you still remember December's foggy freeze when the ice that clings on to your beard is screaming agony. And you snatch your rattling last breaths with deep-sea-diver sounds, and the flowers bloom like madness in the spring.
Акваланг
Сидя на скамейке в парке, с грязными мыслями глазеет на маленьких девочек. Из носа у него текут сопли, сальные пальцы мусолят лохмотья. Эй, Акваланг! Обсыхая на холодном солнце, Смотрит на беготню трусиков с оборочками. Эй, Акваланг! Ощущая себя последней падалью, отхаркивает куски своего разбитого счастья. Эх, Акваланг!
Солнце полосует холод, старик бродит в одиночестве. Проводит время как умеет. Очень болит нога, когда он нагибается подобрать собачьи объедки, он спускается в сортир и греет ногу.
Ему одиноко, «Армия»1 уже уехала: «спасение» по последней моде, да чашка чая. Акваланг, дружище, не шарахайся ты так, видишь, старый бедолага, это всего лишь я. Ты всё ещё помнишь Декабрьский туманный мороз, когда лёд, намерзая на твою бороду, причиняет невыносимые мучения? И ты жадно хватаешь свои последние хриплые вздохи, булькая, как водолаз, и расцветают цветы, как безумство весны.