и вот обивая пороги, подъезды, сменяя квартиры, билеты, плацкарты, ты выбралась, девочка. черные бездны манили к себе, и ты была слабой, но вдруг, проезжая чёрт знает какую милю, дорогу, цивилизацию, ты вышла на воздух вдохнув полной грудью: свободна, отвыкла, где расписаться? забыла минуты, что вместе стирали, забыла объятия, песни и голос... чёрт, сколько сахара в твоем чае? хотя всё неважно...неважно и поздно. и так все прозрачно, невзрачно, потухло то пламя, что так обжигало до боли, и как засыпали только под утро утомленные сексом, вином и любовью. и сколько там было криков, скандалов? уже и не вспомнить и не перечесть всё, знаешь, ты была слишком слабой, слишком открытой, слишком серьезной, слишком доступной, слишком наивной, где-то капризной и чуточку глупой, верила каждому слову и видно забыла о том, что бывает другое кино про двоих, где один погибает от выстрелов в спину из пулемета... и боль. и так жадно воздух глотает, кричит , умоляет вернуться кого-то... но нет. не вернется. обводится мелом тело, застывшее в неестественном виде. и тот, кто дороже всех был, так несмело прячет в рюкзак пулемет. удивило? и вот нервный смех срывается с губ твоих - вот так вот всё просто, нелепо... устала. и знаешь, я вдруг не скучаю, отвыкла, и ждать, и любить тебя вдруг перестала. спросите грустно? жалею? но вряд ли найду я ответ в затуманенных мыслях, всё равно, что пытаться узнать, а болят ли сердца у того, кто, взлетая, разбился? чёрт сколько сахара в твоем чёртовом чае? пытаюсь вспомнить и тут же забыла я.. знаешь, я вдруг совсем не скучаю. сколько я выпила, чтобы любить тебя? и вот я вдыхаю, дышу полной грудью, готова опять любить, ошибаться, а руки пустые, обезоружена. спасибо, отвыкла, где расписаться?