тихий свет и покой мертвеца в легком теле ютятся, но я так устал в ожидании конца той тропы, что поможет заполнить пучину пустого холста и твои вновь уста меня манят, но я канул в лету, покинув ту память, что в самозабвение бросая, дарует мне выбор: скитания иль слезы на паперть лить
обреченный быть собой, я в палитру добавляю всю тоску, печаль и боль мы покинули свой дом, и слова, что не сказали, обретут свое пристанище в решетке на бумаге мне в Аркадию двери закрыты, и, силы теряя, рисую картину, где души, что стали родными, петляют во мраке, не зная, где им найти выход (отсюда)
руки скованы дрожью, ведь из меня лишь от худо художник среди вельмож и плеяд не найти мне себя, сколько я б не вылазил из кожи кружит голову сладкая лесть, что подобно сирене заманит на мель, где корабль даст крен, и отчаяния вопль разбудит во мне ту мечту, что я пропил
краска ляжет уютно на холст, и мы вместе под утро встречаем восход на полях асфоделей, где наш с тобой кров, мы разделим его в глубине своих снов снова голод и ужас поныне, я в темном лесу вывожу твое имя и кисть филигранно скользит по бумаге, ведь каждая буква дороже всей жизни мне
ты спускаешься, будто бы с неба, и солнце встречает тебя диадемой вселенная тонет в глазах, а внутри пустота заполняется огненным светом и рассеяв туман, где ехидная мгла одолела рассудок ребенка, он ждал своего маяка, но нашел лишь бокал, что для истины стал родным домом
нам с тобой сейчас не до шуток, пора прекратить временной промежуток, мне жутко от мысли исхода, финала, ведь время под маской врача шарлатана вновь вселяя слепую надежду, нарочно затянет в заснеженный вечер и как уроборос, замкнется по кругу, но холод давно уже стал моим другом
мне теперь все нипочем, на холсте фигуры выход отыскали и ключом открывают двери, на которых старенький замок, что скрывает за собой древнюю обитель строк они томно ждут выход наружу, чтоб вмиг воссиять, сняв оковы удушья и стужу растопит слияние душ, разжигая внутри меня снова искру
я сжимаю в руках силу кисти, в слова заключая вновь дело всей жизни давай побежим меж руин и развалин, что сердцу мешали услышать все мысли и среди моей памяти холст, он вспыхнет внезапно и станет костром мы вместе вступаем в бессмертные узы, в которых я следую голосу музы