Я не приукрашу себя, если б не наша семья, То меня тоже вряд ли обошла бы чаша сея. Я в 10 знал, где пробить гаша семян, Из эмигрантов тех лет щас треть на игле и на параше сидят. Ведь, как же вам передать это чувство, Когда нет никого, кто плечом бы к плечу встал, И я не хочу вспоминать эти дни, но забыть их - тоже кощунство. Вышел из дому чувством, вместо школы на пустыре, В рюкзаке лишь Заратустра, единственный кореш был Мустафа, Для коренных я безвкусно одетый - не круто быть русским. Я прожил быль или стал роман, Мы золотого миллиарда тыльная сторона. Курил сканк и воровал, каждый второй, Я был среди них, но мне ближе были Бильбо да Саруман. Щас пыль поверх старых ран, И быть может не надо, не стоит, тем, кто юный, благопристоен. Рассказывать старых историй, что значит быть в стаде изгоем, Одни волей-неволею не поймут, А у тех, кто поймут, жизнь ещё более ебанута.