e l'ai sortie de son tiroir Comme un joyau de son écrin Un trésor étrange et malsain Luisant sous les néons blafards Bien entendu la chère enfant Qui par mes soins à présent gît Sur une table d'autopsie A tout au plus dans les quinze ans Institut médico-légal Pour une idylle post-mortem Un vrai festin, un vrai régal Que sa peau était douce et blême La carnation déjà verdâtre Laisse voir quelques contusions Elle a sans doute tenu bon Tenté en vain de se débattre Le coup semble avoir été net En sectionnant les avant-bras Transformant en affreux magma Ce qui a dû être la tête Tout le reste est une œuvre d'art Que la putréfaction travaille Rongeant les chairs et les entrailles Ou éclosant en taches noires C'est éperdu que je l'ai prise Déflorant sa beauté funèbre Etreignant les mortes vertèbres Dans une volupté exquise
Я достал ее из холодильника, Словно зеленоватый драгоценный камень, Странное, нездоровое сокровище, Сверкающее под бледным неоном. Несомненно, милой девочке, Которую я заботливо положил На стол для вскрытия, Было не больше 15 лет. Институт судебно-медицинской экспертизы, Для посмертной идиллии. Настоящий пир, настоящее лакомство, Чья кожа мягка и мертвенно-бледна. Тело уже приобрело зеленоватый оттенок, Видно несколько синяков. Она, вероятно, стойко, Но безуспешно пыталась сопротивляться. Похоже, что удар был очень точным: Он разрубил предплечье И превратил в ужасное месиво То, что когда-то было головой. Все остальное является произведением искусства, Работы разложения, Грызущего плоть и внутренности, Проявляющегося в трупных пятнах. Потеряв голову, я Растлил эту похоронную красоту, Сжимая мертвый позвоночник В приступе чудесного сладострастия.