Это не Дублин, но тухнет вокруг все, И тут по полной чудят в ожидании чуда. С нелепостью карикатур, прогорая в кошмарном бреду под названием "урбан". Пламенем урной, фортуны, продукты внедряют, недурно в белоснежном аду, Ты у всех на виду, так что сколько ни мерь, все равно резанут наобум. И на каждом шагу инородные тела, кошмар моровой в обалдевших пешках, Их надежды скрежет слышен в гаражах, она задушена героями Уэлша. Их планы на вечер каждый раз те же: ***, Намутить им дыма или MTV, и маргиналы опять в ожидании трэша. "****" ,- и с девизом этим массы глотают лекарства, И кайф забивает гвоздь так в чердак, как в финале совком отгружал Ван Бастен. И мрак по началу не покажется мразью, а так, даже чем-то далеким, прекрасным, Но прекрасно далеко настолько, что слишком легко ненароком пропасть в нем. Ни логины, ни пассворд не спас и не встрялся, а разум, как пластик, порезан на части, Дымом ушел во фрактал, портал в одну сторону, он выведет на смерть. И чья же вина здесь? Фальшивое счастье с перебором собирает наеб*неные касты, Создавая им иллюзию шанса, на связь с Поднебесной, любезно слиться в экстазе. Но безумные луны попустили и вас всех, на лопатки уложили, треки были в анафеме, Гори, этот мир оков, изнутри, их прах разгадают дороги. И в три-два-раз собираться таким же другим, таким же, ну точно таким же другим. Бродить по забытым могилам сошедших с орбит в безжалостный мир.
Время острот под бременем стока, пох*ря следы от былых катастроф, Эй, Питер Пэн, за окошком не Лондон, фортуна пригладит ладошкой локон. Пальцы стучат по иконкам, в мыслях о ком-то, за стеклом гаражи, но в такой темноте, Сквозь окон витражи не разобрать даже смазанный контур. Это не Комптон, но та же шпана, что воспитана криком базарных товарок, Каждый подъезд в тех угрюмых дворах всегда искренне рад дарам и товарам. Им не стать бакалаврами, но нелегальный товар и обмен дал навар. Апатия длиной во всю сумашседшую молодость, эта реальность коварна. И если есть рай, то, наверное, в нем скучно и пусто, Злобная паства в разбузданных тусах в упорно возводит бл*ство в искусство. Дороги уходят в тоннели ноздрей, льется блейзер на блузку. Ты корчила губы как утка так на приключений в нагрузку. Прочь смысловую нагрузку из текста, для них она невывозима, Видишь, как юность пылает огнями протеста, только цвет пламени синий. То самое чувство, когда о запястье тушатся сиги, Одна ледяная пустыня, внутри гибрид Хиросимы и Новосиба. Юные годы, спасибо за все, но не всех извлекли из-под ваших обломков, Тексты просеяв как ситом, отсек все лишние части, еб*шим с апломбом. Проникаем в умы молниеносным броском анаконды, Луперкаль и Sharon, 16/13 урона от комбо.
Берлиозу - трамвай, Карениной - поезд, Рэперу - Версус, смертнику - пояс. Этот мир твой, где ищут погибель на тысячах скользких дорожек, Но то, что мертво - умереть не может.
Берлиозу - трамвай, Карениной - поезд, Рэперу - Версус, смертнику - пояс. Этот мир твой, где ищут погибель на тысячах скользких дорожек, Но то, что мертво - умереть не может.