сколько дорог исхожено да истоптано, и вот она стоит, виновато, в дверном проеме. черный свитер под горло, волосы чуть растрепаны – робко, растеряно, будто внутри надломлена. взгляд поднимает, плечи слегка распрямив: мол, впустишь или наглею больно? он молча настежь дверь открывает, не прося ни слов кодовых, ни паролей. сколько не виделись – месяц, год? ему без разницы, если уж откровенно. потому что знал, что она придет. поздно ли, рано ли - но непременно. все говорят, что, господи упаси, возвращаться к когда-то оставленным… а она просит свет слегка пригасить голосом тихим и сдавленным. даже если все безуспешно, даже если неисправимо, они знают, скорее, грешно - не вернуться к еще любимым.
сколько сил истрачено да развеяно. на чужих и лишних, душой холодных. она его волосы гладит рассеянно, искала, но не нашла подобного. он неулыбчив и бесстрастен, но не отводит прямого взгляда. тут и без слов все предельно ясно - как бесконечно он рад ей. она, как когда-то – рюкзак на диван, в рот сигарету и за перо. он ставит кофе, и запах чуть пряный дает ей знать – все прошло. прощена за ночные ее истерики, за неудавшиеся интрижки. за то, что к другим ее страсть – умеренна, и только к нему – с излишком. много воды с их весны утекло, но крылья еще расправляются. простыни мнутся, вбирая тепло. пальцы переплетаются.
все жилось и переживалось, все вело к одному исходу: и прощания на вокзалах, и колонки газетных сводок. зимы сыпались белой пудрой, на повторе играли песни –