Человек стал на пути у богов, гневая их. Перед этим кусал своих, не щадя клыков. Убивал плоть, не тратя пуль, Лечил словами. Но если прижимало, Собирал манатки и сваливал, Проклиная гнилую систему. Отдавал героев эпохи безликим богам И диким богам, себе подобным. Последние ловили птиц, пели, Точили секиры, портили девственниц. Земля пала на лагеря причудливых рас, Людей, языков, гримас. Так образовался класс. Но были и те, за кем шли, Потом в него кидали камнями, Резали, жгли, били. Боль зимы часто просыпалась летом, Но жизнь кипела даже в Варшавском гетто. Списки на вылет не укладывались, Как-то бараки пустели. Люди просить уже не смели богов, Уже не кидали камнями в порывах дурости. Веры было больше теперь, одни имели власть теперь Значит были опасней и потому решили Стрелять в голову каждому пятому. Кто бы мог подумать, что через несколько десятков лет Это время придет опять. Кто-то вылетит в списки второго сорта Через промежуточные дыры, вцепится в горло. Больно! Время - обидно, мы потеряли его, Загорождая дорогу богам, забыли его, Не давая покоя рукам, копируя лики войны. Пальцы до сих пор имеют курки.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков, Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков, Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков, Портим девственниц на пути у богов.
Ловим птиц, поем, не жалея клыков, Портим девственниц на пути у богов.
Ассаи: У самых старых болели глаза и колени, Сердца ломались внутри уже в постелях. Вспышками молний палили кроны. Эти годы их тела уже не помнят. И пацаны Борис и Глеб были другими. В те ночи между собой делили Марию В своих покоях между делами. И будто вовсе не святые Брат с братом менялись местами. Сводят с ума сирены, но люди не могли забыть Угасающий цвет неба. Потом богов снова превращали в кресты. Горели звезды, не давая миру остыть. Люди пробивали ладони, харкали кровью, Загоняли под ногти, взрывали патроны. Там за этим всем наблюдали птицы Ранней весной, как люди терпят боль. На пути у богов кричали винтовки снова, Но Бог не смог простить Антона. Озоновые дыры не успевали штопать, Рабочие в дорожных кафе глотали копоть, В бетонных зданиях ели глазами, Слушали музыку ветра, стреляли словами, Хоронили в подвалах тела как-то, Перевозили иконы на запад, Туда, в тот застывший закат. Лишь пепел грел кровь, Слой за слоем палил плоть. Одни писали книги, казалось, стали мудрее, Другие провожали взглядом жен, друзей. Дома пустели ближе к осени, Потом ручьи смывали, листву пасторы жгли. На границе двух главных миров Человек встал на пути у богов!
Ловим птиц, поем, не жалея клыков, Портим девственниц на пути у богов.