Носом вытянут в иголку, Небесной тяжестью сутул, Глаза его, как два осколка, А изо рта лишь ветра гул. Он идёт до перекрёстка, Как в оборванном кино, А он похож на переростка, И недоростка, заодно.
Он своей тенью гасит окна, Он вгрызается в сердца, И мясо рвётся на волокна, Срываясь с кости мертвеца.
Он свои сны в убитых прячет, Реализуя наяву, Но это ничего не значит, Пока не ляжешь на траву. И заструится под когтями Кровь твоя, словно вино, И прервётся челюстями Твоё дотошное кино.