Если ты куда-то едешь трое суток лесом-полем, И потом еще полсуток до вокзала, В голове твоей опилки заменяются на уголь, А извилины - на рельсы и на шпалы. Пять часов лететь отсюда до любого континента, Шесть часов - и ты уже за краем света. Лишь железная дорога никогда тебя не бросит, Так и тянет от заката до рассвета.
Ах, по железной дороге идя, не надейся сойти с нее, Пока не сгложешь трижды три железных хлеба, Пока не сносишь девять посохов железных, Не стопчешь девять пар железных башмаков.
За окном летят вагоны с лесом, камнем и дровами - Сувениры от железных дровосеков. Проводница Маргарита принесет стаканчик чаю, Чай хранится у проводника в отсеке. А я знаю Маргариту, у нее косая челка И огромные глазищи-водопады. Мать ее была когда-то то ли ведьмой, то ли дурой, А отец - да в общем, так ему и надо.
Ах, кто заснул на железной дороге, кто пил ее горький чай, Уже вписался навсегда в ее расклады, Уже рассыпался навеки ржавой пылью, Уже не сможет без ее семи небес.
А соседка по плацкарту, тоже, кстати, Маргарита, Пишет повесть о блюзмене престарелом. У него кривые зубы и нечищеная обувь, он католик, англо-сакс и, сука, белый. И все прочие блюзмены на него глядят, как в стену, И гармошка у него не той системы. Маргарита хлещет кофе в сутки по четыре литра, Получается не повесть, а поэма.
Ах, на железной дороге возможно встретить любых людей, И даже тех, о ком напишут только спьяну, И даже тех, кого не помнят летописцы, И даже тех, которых Бог давно забыл.
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый, Солнце село за деревья по привычке. Пассажиры мирно спали, только в тамбуре болтали И курили две нежданные сестрички. Вдруг раскрылась дверца в небе, и оттуда вышел ангел И магнетизировал пространство, И железная дорога, оторвавшись от планеты, Притянулась к небу вместе с поездом и всеми нами...
Ах, по железной дороге идя, не надейся сойти с нее, Пока не вытянешь счастливого билета, Пока не сдашь белье, стакан и одеяло, Пока не спрыгнешь с надоевшего ума...