А стать своим так просто в этой центрифуге жизней: Выбрось из головы свои три с половиной мысли. Песок просыпется сквозь пальцы и плата разлуке: Залатанные души, ибо дырявые руки.
Тихие всхлипы за громкие крики, И что бы ни произошло, мы, наверное, привыкнем. Жизненный путь как череда из потерь и падений, Камень на сердце бартером за мурашки на теле.
"Три цвета: синий" в реалиях будней: Синий экран, синее небо и синие люди. Панельный — щедрый поглотитель звуков, Где звон разбитого стекла между криками "сука".
Снег заметает дороги и чувства, Набьём и ватою сердца, лишь бы не было пусто. Гнилые люди, красивые фразы, А мы всё верим раз за разом, любители сказок.
Где у Христа за пазухой наш преткновения камень, Что в нас бросали, бросают и будут бросать. Точильный свалится с души из пороков коллекций, Кому камни на почках, кому на сердце.
Под наши души не течёт вода, А те гнетущие потери, как она же, точат, Краеугольные: страдания — нашим годам, Линия жизни — по подводным, а могильный — точкой.
Формула счастья — цианистый калий, Упали духом где-то в детстве и так и не встали. Осадком памяти выпадут слёзы, А наше прошлое составом из суммы курьёзов.
В четырёх стенах, как в личном остроге, Выносим лёгкость бытия под тяжёлые вздохи. Ошибки прошлого тянутся эхом, Станем чуток умнее и вдруг станет не до смеха.
Внутренний мир из руин и развалин, В самый чудесный день когда-то нас вовсе не станет. Моменты сложатся пазлами в годы, Белые стены — наша версия чёрного хода.
Вечно вторые для тех, кто нам дорог, Яркою жёлтою дорогой в самый серый город. Мы существуем, и в этом курьёзность, Уже мёртвых людей пленяют уж мёртвые звёзды.
Где у Христа за пазухой наш преткновения камень, Что в нас бросали, бросают и будут бросать. Точильный свалится с души из пороков коллекций, Кому камни на почках, кому на сердце.
Под наши души не течёт вода, А те гнетущие потери, как она же, точат, Краеугольные: страдания — нашим годам, Линия жизни — по подводным, а могильный — точкой.