От окурков банка пухнет, Дом от дыма повело, И застыл в жиру Обглоданный масел. С братаном сидим на кухне За обеденным столом, Водку пьём и вспоминаем то да сё. Как мама сыпала горох В угол горницы, Пьяный отчим стол бодал, Только не мычал. Помнишь, Серый, как тепло Было в дворницкой, Где татарин нас, Малых, приучал.
Голубей сожрала кошка, Да он и был всего один, Голубь сизый беспородный, Как и мы. Закусил губу Серёжка, Кошку финкой засадил, Оставалось нам два года До тюрьмы. Да и проснулась в нас тогда Кровь отцовская, Мать признала, Что мы с ним теста одного. Нас бояться отчим стал, Бел лицом стоял, Если мы с братухой Шли на него. Нас бояться отчим стал, Бел лицом стоял, Если мы с братухой Шли на него.
Провожали утром ранним От родимого крыльца, Намотала жизнь шальная Первый срок. И протянула нам маманя Телогреечку отца, Перелатанную вдоль и поперёк. И согревала нас она, Молью битая, Ровно тысячу семьсот Сорок восемь дней. А когда ушёл я с зоны На крытую, Уступил братан, На крытой нужней.
Но не дождалась нас маманя И тихонько померла, В аккурат на годовщину октября. Отчим, гад, пропал на БАМе, На него не держим зла, Всё, что было в этой жизни, Всё не зря. И я гоняю в дальнобой, А Серый стропалем, Две пацанки на двоих, Да один сынок, Раз в неделю посидим Взяли, хлопнули, Беспородные как тот голубок.
Вроде выпили не много, Дом от дыма поседел, Размотало, растащило по нутру. Собираться стал Серёга, Трудный был сегодня день, Да и мне опять в дорогу по утру. И ничего что я не стал Академиком, Не прошла мимо меня Жизни красота, Пусть кому-то и трудны Понедельники, А мне полегче, Если рядом братан. Пусть кому-то и трудны Понедельники, А мне полегче, Если рядом братан.