Это щас пока или в дыму табака, Или когда уже хватает, а я доливаю, Мы трудности одолеваем. Рутина болевая. Ты, словно дура, любишь так такого дурака. Пройдёт эпоха фотографий и подсчёта дней, Пройдут года: песни забудутся, словечки тоже. Мы выживем по разным берегам, оба на дне. Но почему-то кажется, что не найду родней. Если серьёзно любишь, то выживешь без ванили. Не важно ведь, чтобы тебе писали и звонили. Тогда я оставляю дело "петь тебе, а слушали чтобы они." Давай вообще тушить огни. Давай забудем вздор этот уносящий и пьяный, Освободи место в сердце своём и безымянный. Когда меня не станет, суть не изрекут все мямли. Я приду и скажу: давай с собой себя мне.
Когда рассвет перестанет будить, Когда закат не разорвёт пути, Когда нам днём будет жить не с чем, Вот тогда нам пора в небеса. Собирай вещи.
Боюсь, не вывезу к утру. Моя натура - труп. Всё, что написано тебе, я возьму и сотру. Как обычно бывает: пишу, кидаю тебе, ругаю, Но так хочу, чтобы услышала. В пожаре слов пускай они сами всё допекут. Если торопишься, ты знай, до тебя добегу. Одна дорога на двоих, пускай и к тупику. Ты не одна тут, а я всё равно твой опекун. Я накатал о Струнах больше, чем задумал, Изначально всё это глупой игрой казалось. Я мертвецом не ощущал, когда меня касалась, А теперь я за тебя в два счёта встану перед дулом. Я всё переиграл и больше не хочу В себя вгонять эту отраву и выплёскивать всю эту чушь. Если узнаешь всё же, когда я себя казнил, Приди сюда, схвати за руку и с собой возьми.