Сижу на кухне. Смотрю в потрескавшийся кафель. Курю одну за одной. Сижу и думаю, что не стал тем, кем хотел в детстве стать. Раньше каждый паренек хотел быть космонавтом. Юра Гагарин тогда для всех нас примером был. Бегали по дворам и в небо смотрели. Мечтали. Через пару лет и девчонки присоединились. Так же бегали. За руки держались и летали, не отрываясь от Земли. Так и жили – парни Гагарины, девчонки – Терешковы. Космические люди, космического города, космической страны. Космической. Космической. Сигарета закончилась. В пепельнице ей будет не одиноко. Шипящие угольки слышно лучше, чем город за окном. Спокойно как-то. Прибежала жена. В мамином халате. В такое время она могла придти только по одной причине. Пора кормить дочь. А соски на кухне хранятся. Наши взгляды пересеклись на потрескавшемся кафеле. Что-то проворчала и убежала к дочери. Она мать. Она заботится о своем дитя. Кормит его. Защищает. А вечером спать укладывает, и уходя из комнаты выключает свет, оставив ночник, чтобы не страшно было. Всему этому природа научила. Будить солнечным лучом, как поцелуем в щеку. Защищать. Мы как дети малые разводим костры в лесах и бросаем их непотушенными. А она их дождями тушит. Что бы лес жил. Животные, птицы, мы. Это же все дети ее. Вот она и заботится. А вечером, уходя за горизонт, оставляет нас с миллиардами ночников. Не ярких. А так. Просто чтобы страшно не было. Снова, горящий табак перешел финишную черту и взялся за фильтр. В пачке пустеет. Скоро совсем ничего не останется. Ваза с печеньем на столе похожа на пепельницу. Недоеденные сладости вместо окурков. Крошки на дне вместо пепла. И так же всего с горой. Недавно тесть заходил. Печенье это принес. Говорит, мол дома у нас нет ничего. Как беженцы живем. Вот он и зашел нас угостить да проведать. А по пути бутылку пива опустошил, прячась от бабки своей. Тесть всегда так делает. Неприятный он. Что же за жизнь-то такая? Даже печенье тесть нам приносит! Жена в комнате телевизор слушает. Слушает людей, которые, якобы, в чем-то разобрались и других учить пытаются. Пройти по более короткому пути. Так сказать, срезать. А в жизни не нужно ничего срезать. Ее округлые формы итак прекрасны. С каждым таким срезом мы превращаем ее в алмаз граненый. Бесспорно, он красив и привлекателен, но у каждого алмаза и цена есть. И у жизни она теперь появилась. А раз есть цена, значит всегда найдется кто-нибудь, кто ее готов заплатить. Пойдешь с утра в магазин кофе купить. Подойдешь к полке. А там банка кофе. Хорошего. Рядом чай. Написано, что со склонов гор. На самом деле из подвальных помещений. А рядом жизнь лежит. Упакованная и с ценником. Тебе то жизнь не нужна – у тебя своя есть. А кто-то, проходя мимо этой полки, закинет ее в корзину не смотря на цену и пойдет дальше. И никто не говорил, что это не будет твоя… жизнь.