бар. суета. много людей. бармен отпускает Кровавую Мэри. поэтично весь огонь по ножу наливает до краёв и без меры. я сижу в стороне. синий экран. пишу вновь бездарную пьесу, о том, что какой-то безумный Профессор, хоронит с любовью невесту.
Кровавая Мэри танцует... скалится нервно и ржёт, иероглифы дымом рисует, что сама еще не поймет. она смотрит в экран, читая глаголы, говорит: "Вы жестокий писака! раз так равнодушны к девочке Лизе, и знакам её зодиака!"
а что мне ответить? а что мне сказать? "Бармен, ещё одну Мэри?!" ведь эта меня уже довела, дурная она в самом деле.
бар. тишина. уже мало людей. вторая Мэри ревнует к Лизе, словно, здесь я ради неё, среди людей-жополизов. но здесь так приятно пьесу ваять бездарную, глупую, дерзкую, хоронить от любви невесту опять... как Профессор с безумною фрескою.
а Кровавая Мэри на стойке, пиная бармена ногой, вытворяет вольные танцы, рехнувшись своей головой. она смотрит на меня опять, кричит: "Вы дурной писака! раз снова этой ночью такой вас никто не видит, однако!"
а что мне ответить? ну что мне сказать? "Бармен, еще одну Мэри!" ведь эта, и правда, вульгарная дрянь, да пошла она в самом деле!
но бар. тишина. нет никого. в окна лучи рассвета. так и осталась меня где-то ждать, уже третья по счету Мэри.