На солнечном пляже в июне В своих голубых пижама Девчонка, звезда и шалунья, - Она меня сводит с ума… Под синий «берсез» океана На желто-лимонном песке Настойчиво, нежно и рьяно Я ей напеваю в тоске:
«Мадам, уже песни пропеты, Мне нечего больше сказать! В такое волшебное лето Не надо так долго терзать! Я жду вас, как сна голубого! Я гибну в любовном огне! Когда же вы скажете слово, Когда вы придете ко мне?» И, взглядом играя лукаво, Роняет она на ходу: «Вас слишком испортила слава. А впрочем, вы ждите… Приду!»
Потом опустели террасы, И с пляжа кабинки свезли, И даже рыбачьи баркасы В далекое море ушли. А птицы так грустно и нежно Прощались со мной на заре. И вот уж совсем безнадежно Я ей говорил в октябре:
«Мадам, уже падают листья! И осень в смертельном бреду! Уже виноградные кисти Желтеют в забытом саду! Я жду вас, как сна голубого! Я гибну в осеннем огне! Когда же вы скажете слово, Когда вы придете ко мне?» И, взгляд опуская устало, Шепнула она, как в бреду: «Я вас слишком долго желала, Я к вам никогда не приду!»