Во все глаза гляжу на Охту Мешают слезы и туман От слова \"Родина\" я глохну И только слышу - \"эммигрант\" Так далеко, что я не верю в существование твое И это горше, чем потеря, чернее, чем смерть И вранье, мой Петербург. Мой мертвый всадник плывет в тоске, Не объяснить, но вот что мне всего досадней Я как-то умудряюсь жить В глухой провинции у моря Я не сошел еще с ума, но нахватался. Хватит горя! Не лучше посох и сума, Не лучше, ибо вырван остов из рук И сожжены мосты. Мы не умрем, Мой милый постум, в столице страшной красоты. Печален, листья опадают, приходит осень Мудрость с ней. Я перед смертью зарыдаю О бедной Родине моей.1