Я первый раз на дело вышла желторотой. Зеленой, как фуражка погранца. И хоть отменно справилась с работой, Навек запомнила слова отца. Сказал пахан: «Темна на киче ночка. Все будет: будет шмон и вертухай… Но навсегда закон запомни, дочка: Засохни, а подельника не сдай!»
Потом пошло-поехало как в сказке: Я фраеров колола, как в кино, Они дарили мне коньяк и ласки, А как уснут – подельник шасть в окно. И говорит: «Не подвела бы финка, А то на зоне шмон и вертухай. Но навсегда закон запомни, Зинка: Засохни, а подельника не сдай!»
Навеки фраер спит на антресолях, Ведь зверь бежит, известно, на ловца. Но от Москвы до Ялты на гастролях Я помнила всегда слова отца: Сказал пахан: «Темна на киче ночка. Все будет: будет шмон и вертухай… Но навсегда закон запомни, дочка: Засохни, а подельника не сдай!»
Подельник-положенец Паша Чонкин В одной большой братве известен был Его любила страстно я, девчонки, И он всегда мне тоже говорил: «На нарах жизнь – не в Огоньке картинка! Все будет: будет шмон и вертухай, Но навсегда закон запомни, Зинка: Засохни, но подельника не сдай!»
С тех пор закон святой я выполняю. На зоне уважают Зинку Ночку За то, что гордость воровскую не меняю На лишнюю баланду и досрочку. И я скажу вам, как сказал мне Чонкин: «Все будет: будет шмон и вертухай, Но навсегда запомните, девчонки: Засохни, а подельника не сдай!»