Где-то в доме деревянном, в несогретом, окаянном, нету елки новогодней, как во всех других домах. Там, глаза во тьму втперяя, бесконечно молодая, стоит женщина чудная в елочных шарах.
"Я сама себе - елка, я сама себе - дети. А волки - все вот эти..." И обводит рукой поселок затерявшийся среди елок...
Сама - елка, сама - дети, сама - все себе на свете, сама птица, сама - сети... Елка, слушай, что с тобой? Отчего глаза дичатся и взирают безучастно, словно две звезды несчастья? - их не скроешь мишурой.
"Ничего, со мной все в порядке, Я срубила себя на полянке, сама буду наряжаться, сама буду осыпаться. Все сама, сама, сама, потому что все - зима..."
"Ты не елка, - я ответил, - скоро будет взор твой светел. Хочешь, я тебе на флейте поиграю, как феллах".
И пока она лежала, как судьбы моей лекало, словно елочка стояло платье в елочных шарах.
"Вот: не верил, так любуйся, как на платье мерцают бусы и шары - висят и не бьются. А я у елки той - душа, словно грифель карандаша..."
В темноте я вдруг увидел - рядом с елкою мой свитер на манер снеговика, ходят об руку рука. Они за ночь нас с тобою сшили хвойною иглою. На ночь... На ночь или на века?