уже не станет прежним струганный буратино когда поймет однажды, что смерть это необратимо выйдя из дома, его осенит на проезжей части где он случайно распластается перед колесами автомобиля придавленный пятничным счастьем и бутылкой пива так и проводит вокруг пальца жизнь свою буратино наблюдая, как ребяческому удивлению приходит на смену рутина рано или поздно и он выкупит свои билеты на второй акт марлезонского балета и вдруг обнаружит, что хеппи энд придумали в голливуде в том же цехе, где вышел на свет микки маус и дятел вуди и как в деревянную голову умещалось столько прыти, чтобы каждое утро заново быть и выходить из дома, менять местоположение мира относительно собственных ног, ежедневное мужество неприметное даже взгляду своего владельца, повторение подвига ждет каждого младенца, а я люблю смотреть как умирают дети, до того как сделают первый осмысленный выбор, между темным и светлым, очищенным и нефильтрованным, и краешком сознания ощутят его цену.
тварь я дрожащая или право имею окончательно решит смс голосование в прямом эфире шлите свои сообщения на номер, который высветился на экране на поле чудес тянутся люди со всех окраин, ведь сектор приз дарует вечную молодость, деньги и красоту освобождает от первородного греха и уплаты налогов и теперь я тут, зарываю таланты в землю, прежде чем зароюсь сам а сейчас направляюсь в универсам, купить азбуку с красивыми картинками, чтобы после продать ее подороже цыганским детям, удачную сделку на работе отметим, закатим фуршет, оскал капитализма снаружи, но махатма ганди в душе, и я люблю смотреть как умирают дети, сразу после просмотра лунтика, не успев дожить до вечернего выпуска новостей.
человек прямоходящий не согнется под натиском вокс попули что верещит о вечном с окурками между десен каждая новая осень приближает финал с привкусом поражения, предлагает очевидное решение как Камю, катящий свой камень абсурда в единственно возможную гору жизни, есть тысяча дорог до манящей вершины Фудзи, стоящей на трех китах твоего персонального одиночества, на смеши меня, пьеро, вытри слезы, тяготы отрочества, пусть и затянувшегося посмертно вполне выносимы если есть тот, кто пережил и нагасаки, и хиросиму если есть тот, кто прожил счастливую жизнь в россии, не выезжая из своей деревни, села, города, мегаполиса похоронивший себя заживо за заколоченной дверью, жизнь стоит труда быть прожитой, так объясняет слово счастье ожигов, живущий в пыльном бабушкином словаре так и я буду жить в микрокосме случайных родственников но я люблю смотреть как умирают дети и это не изгнать из меня даже ссаными тряпками