извини меня, детка, я был с тобой так груб, я докуривал тебя впустую до фильтра, ненавидел нечёткий изгиб твоих губ и голубые рукава потёртого свитера. ты со своей кистью по моим снам ходила, касаясь руками холодных впавших щёк, человеческие чувства мои будила, я помогал тебе, родная, как мог. ты вопила, орала на меня за наркотики, а я в греющем "Джеке" топил мечты. ты хотела до старости разводить котиков, а я всё не спешил переходить на "ты". ты прятала под подушкой моё потёртое фото, на которое твой отец ставил свою кружку с чаем, ты была на мне помешана, тронута, а я, гуляя по Бостону, врал, что скучаю. лакированная поверхность моего шкафа сохранила контур твоего тонкого силуэта, я оплачивал нервами свои штрафы, разрывая твои письма,после 100 раз жалея об этом. напевая, я извлекал из пакета конверты, пахнущие тобой, смешался запах выпечки и парфюм, ты писала о том, как бездарно проводишь лето и спрашивала про мой новый брючный костюм. ты писала мелким, аккуратным почерком, исписывая обычно по полтора листа, я же, отвечал парой размашистых строчек, о том, как красиво море, при взгляде с моста. ты присылала мне бандеролями любимые книги, и саморучно связанный шарф под ёлку на Рождество, я же бессовестно у себя плёл интриги, обсуждая чужие ссоры, недостатки, авто. ты считала меня почти святым и ждала в своём доме, только я негодяй, пьяница и что ещё хуже - поэт, напиваясь, грущу и как - будто ныряю в кому, жди, родная, завтра пришлю на бумаге привет.