В этом городе нет больше слёз, в этом городе жизнь холодна. В этом климаксе белых берез жизнь твоя никому не нужна. В этом северном ветре столиц тени тех, кто без срока, без сна Бродят по тротуарам босые без лиц, черной птицей летят из окна.
Чем дышать – здесь никто не поймет, здесь чухонское лето - зима. Тут ворона жар-птицей при жизни слывёт и собаками площадь полна. Здесь трамваи ломают друг другу рога, под землею хрипит черный кот. Рыба здесь тише мыши в сетях четверга и у крысы мало забот.
Припев: Это твоя родина, сынок… Это твоя родина, сынок… Это твоя родина, сынок…
Здесь октябрь когда-то смещен ноябрем императорам римским не в честь. А пасхальный поклон подменён кумачом, что тут скажешь: так было, так есть. И не верь в оптимизм этих бешенных стай, что клюют здесь. Вас уже нет. Воронья не корми, разменяв вой на лай и это хороший ответ.
Неужели болезни не учат тела? Отчего память так коротка? И зачем все мосты догорают дотла? Да, и плавать кишка тонка. Или чарка в парадной всем застит глаза? Или совесть искрит в забытье? Только станут стрелять – и тогда тормоза ни к чему в этой галиматье.
Припев: Это твоя родина, сынок… Это твоя родина, сынок… Это твоя родина, сынок…
Мы живем не спеша и не чувствуем связь между мыслью и кулаком. Мы бредем вдоль Невы, ничего не боясь, по осколкам травы босиком. Нам не ставят капканы, не ставят засад, но это только пока. То что каждый хранит свой единственный шанс: сдохнуть от сквозняка.
Припев: Это твоя родина, сынок… Это твоя родина, сынок… Это твоя родина, сынок…