виноградных листьев студеные кольца. я знаю, что пытка скоро закончится: уже очень скоро ты поцелуешь меня. такая радость была только в детстве. твои глаза - черника и перец, черника и перец - страх каждого дня.
ты влюбляешься внезапно, будто ток перекрывают и втыкают в горло розу, на обед шипы с ткемали. вьет круги змея по сердцу, водит, гладит медным жалом. по окоченевшим венам нежность яда побежала. и на мускулы-деревья падает ментол мороза. ты как будто засыпаешь от слоновьего наркоза. и спускаясь ниже, ниже сердце давит на колени. ты цепляешься за воздух.
и не чувствуешь боли спиной, и летишь в безупречное черное грязное лето. и печатая пряники по мостовой, хочешь к ней и себя проклинаешь за это. там такие тела!! будто доски для мачт: без намека на грудь, анемичны и плоски. и шарашит по венам животная ртуть. женщины-мальчики, девы-подростки.
мы на виллах вспоротыми животами невинность и ревность изображали. лас-вегас в цвету. и все, что я помню в ту осень и лето - пароль ICQ, кофе и сигареты и рыбок в пруду.
ты влюбляешься секретно, штопором по винным лужам. балансируешь на грани. сам себе теперь не нужен, напиваешься с друзьями, рвешь рубахи, сталь терзаешь, то счастливый, то несчастный партизанишь, партизанишь. неприкаянный, ночами весь на взводе, весь на крике, ты клянешься, что не будешь больше никогда звонить ей. подползаешь на коленях к чертовому телефону. ты - посмешище. и зная это, ты уже все портишь. неуверенный, дрожащий, умоляющий, влюбленный, ты пытаешься казаться гордым, сильным, окрыленным. но, тебя на раз читая, она скучно произносит, что немного занята, и ты цепляешься за воздух.
и не чувствуешь боли спиной, и летишь в безупречное черное грязное лето. и печатая пряники по мостовой хочешь к ней и себя проклинаешь за это. там такие тела!! будто доски для мачт: без намека на грудь, анемичны и плоски. и шарашит по венам животная ртуть. женщины-мальчики, девы-подростки.