Я был — в ослепительных джинсах, в густой ярко–синей рубашке, было мне — тридцать три года, и сердце моё — разрывалось — от счастья.
1. …Мама! и как так случилось, что я — написавший свои знаменитые книги: о смерти, о страхе, о прахе (о пыли), о комплексе жертвы — умудрился всё ж таки стать таким совершенно здоровым, таким невозможно счастливым и таким — абсолютно — бессмертным?
А вот так и случилось! — что, глядя однажды в ваши милые–милые лица, с плохо скрываемой злобой, отчаяньем и раздраженьем, я вдруг вспомнил, как нынешний мой арт–директор, а раньше — флористка, тоже, видимо, глядя — в не менее! — милые лица своих постоянных клиентов, вдруг сказала, сбивая с колен непокорную, грубую землю: Извините меня, но японского сада — НЕ БУДЕТ.
2. Вот и вы извините меня, ибо мне — не хватило любви, этой грубой пахучей любви, а вот вам, как ни странно, — хватило! …о, как долго, как долго — в сиреневых сумерках — тридцать четвёртой весны голубая лисица — в моих переулках — бродила.
А теперь всё иначе — я сегодня проснулся от счастья, с сильно бьющимся сердцем — и глядя в апрельский рассвет, в загустевшую зелень, вдруг засмеялся, потому что опять–таки вспомнил: и своё прошлогоднее пьяное зимнее буйство, и себя самого — в окруженье каких–то подонков, и мужские, надёжные руки подоспевшей охраны, но главное — голос, ЖИВОЙ ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ голос, с таким неподдельным участьем спросивший меня: «Ну, что, Дима, уже не можете — без скандала?»
Ну, почему же — МОГУ.
3. Ибо — как сказала бы Дебби Джилински, (ещё один — буйнопомешанный ангел из любимого мной голливудского фильма), превращаясь у всех на глазах — в кучку пепла и в ворох кредиток:
«Я НИКОМУ НЕ ХОТЕЛА ВРЕДА, МНЕ — НЕ НРАВИЛОСЬ! — ДЕЛАТЬ КОМУ–ЛИБО БОЛЬНО. НО ВРЕМЕНАМИ — ЛЮДИ ПРОСТО ОТКАЗЫВАЛИСЬ СЛУШАТЬ, ЧТО ИМ ГОВОРЯТ, И ТОГДА — Я ВЫНУЖДЕНА БЫЛА ПРИМЕНЯТЬ УБЕЖДЕНЬЕ, УГРОЗЫ …И — СЛЕЗОТОЧИВЫЕ СРЕДСТВА»
4. Так что ты не сердись, — а приди на меня поглазеть через год или два (лучше десять!) — и то, что осталось, будет так же плясать для тебя, будет так же стесняться и петь…
Что ж поделать, ну нравится мне — эта первая мелкая взвесь, этот быстрый апрельский пожар, эта нежно–салатная жалость!
5. …И за это за всё — за твою несказанную щедрость, за твою беспощадную трезвость, за минутную слабость твою —
будет, будет тебе твой обещанный праздник: этот буйно помешанный прах легендарная пыль черемуха счастья бесстыдно раскрытая жизнь ВЕСЬ ЭТОТ ГРУБЫЙ АПРЕЛЬСКИЙ БЕССМЕРТНЫЙ ПИАР