Все навсегда остановится, Прямо сейчас, И никто не особенный, И я такой же как и все пидорас.
И когда-нибудь я снова выйду на сцену, Чтобы порадовать, хоть кого-нибудь, Твой удел, резать руки и верить, Что мир плох, что все по сути своей суки.
Верить, что рожден для чего-то большего, Чем плакать под эскалаторы, Чем вспоминать глупое прошлое, Уехать, как Строшек
Пьяное завтра поманит меня своими глазами, Я скоро вернусь, скоро буду как раньше, С вами, А сейчас улыбкой давиться в коме,
В доме, в тюрьме на татуине, Где песчанные бури и выжгут и так пустую голову, И часы медленно и невозратимо движутся в сторону, Конца того хорошего, чем обладаю.
У меня нет слов, я исписался, как ручка, И ты просто попросишь новую, Найдя исполнителя более грустного и более клевого, Как делаешь и сигаретами, что так стремительно кончаются,
И счет идет на секунды, твоего мелкого приторного счастья, И рано или поздно все обернется реверсивной шляпой, И все станет по другому, вновь будет знобить под шалью, И сольется тот, кто был близок до мурашек под свитером.
Мне сегодня исполнилось восемнадцать, Обидно осознать себя тем, кто ничего не достиг, наверное так. И мысли пробивают насквозь, словно электрический ток. В дверь стук. Ты нет, а они смогли.
Ограниченость восприятия и алкогольное отчаяние, По синим морям отправиться в дальнее плавание, Быть вечно молодым и вечно пьяным, Чтоб именем назвал песню Андрей, как Баффур Гьян.
Быть вечно молодым и вечно пьяным, На рейве сгорая под стимуляторами, И сколопендры проникают в твою голову перфоратором, Заполняя пустоты, орошая пустыню.
Я буду молод, зови меня Дорианом или Доктором, У нас будет самый долгий и глупый роман. Нас окружают шакалы и волки, Хотя и далеки от мифоологии, не рем и не ромул.
Под грустный сэмпл на микрофоне Сережа, Я желаю вам счастья и не скатываться до написания сугубо унылых песен. Мир прекрасен, жаль, что ты от этого не весел.