Во второй сборник Николая Степановича Гумилёва “Романтические цветы” (1908) входило стихотворение “Жираф” (1907), на протяжении многих лет воспринимавшееся иронично и даже негативно. Так сын Корнея Чуковского Николай рассказывал в книге воспоминаний со ссылкой на отца, что в редколлегии «Всемирной литературы» (издательства, основанного в 1919 году) Гумилёва за глаза называли «изысканным жирафом». Примерно в тоже время Иванов-Разумник с ехидством замечал, что в ту пору, когда мир сотрясается от глобальных событий, «по садам российской словесности размеренным шагом „изысканный бродит жираф“».
С годами это стихотворение стало классическим, приобрело статус визитной карточки поэта. Так советская поэтесса Нина Краснова отмечала, что её знакомство с творчеством Гумилёва началось с «Жирафа»: и мелодия стиха, и его ритм, и даже неточный синтаксис в строке про тонкие руки показались поэтессе восхитительными: «В этой фразе чувствуется излом линии тонких рук, который поэт передал изломом фразы, как это потом сделал Альтман в портрете Анны Ахматовой, в импрессионистическо-кубизмовом стиле».
По мнению литературоведа Павла Фокина, герой искренне пытается отвлечь свою подругу от печальных мыслей. Однако «её он любит не больше, чем свои сказки». Она же слышит в словах рассказчика не столько утешение, сколько укор: «Но ты слишком долго вдыхала тяжёлый туман, / Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя». Этим стихотворением Гумилёв во многом предопределил дальнейшие отношения с любимой, убеждён Фокин: она и впредь будет отстраняться от его историй о приключениях в неведомых странах.
Литературовед Игорь Сухих, обративший внимание на отсутствие подробного портрета героини (есть лишь упоминание про тонкие руки, обнявшие колени), угадывает в «Жирафе» скрытую драму; все попытки рассказчика понять настроение женщины тщетны; герой беспомощен перед её слезами: «На смену бесстрашному путешественнику приходит робкий влюблённый, с трудом понимающий женскую душу, но с достоинством принимающий свое поражение».