Сон, Мне вновь приснился сон, В котором я висел, как будто оптимист, Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд, Что будет через год, а чего никогда не будет.
Мир, Бесцветный серый мир, Который весь внутри, который весь в мозгах, Что лезут из ушей и рвутся на куски, Чтоб память разбрелась погулять, погулять по стуже.
Снег, Который год уж снег. Над Родиной моей нависла чья-то тень. И есть у ней враги. Сказали, главный я, А после будешь ты, а за тобой ещё придут отряды.
Вонь, Всё та же злая вонь, – И нечем подышать, и нечем удивить. Двух зайцев не поймать – их можно застрелить: Подарки будут ждать, а именины будут продолжаться.
Во имя радости праздных, Во имя хвори больных, Во имя отсутствия тех, кого нет Разрешите всеобщий Бищара-рай!
Смех, Полночный мокрый смех В прозрачной тишине запачканных больниц. Спасительный укол прикажет долго жить. На мокрой простыне видны следы вчерашних ожиданий.
Страх, Привычный с детства страх, Колючий, словно жизнь, приятный, будто смерть. Оправданные сны, стеклянные глаза, Последние минуты громыхают ужасом столетий.
Миг, Застывший вечный миг. Очередной святой с пробитой головой. Струится кровь с виска подобно молоку, Что добровольно вытекает вон из материнской сиськи.
Стыд. Познавшим этот стыд Позвольте умереть смешно и навсегда. Последние стихи вгрызались в пустоту, Я весело висел и наблюдал за тем, как всё прекрасно.
Во имя радости праздных, Во имя хвори больных, Во имя отсутствия тех, кого нет Разрешите всеобщий Бищара-рай!
Сон, Мне вновь приснился сон, В котором я висел, как будто оптимист, Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд, Что будет через год, а чего никогда не будет.