Я начинаю свой куплет снова местоимением. Я на себя много беру, и снова, вместо мнения, я извлекаю изнутри то, что давно томиться, и презираю наигранные улыбки, лица. Перемешал в бокале пьянство и поэзию. Я двигался по своему пути, но шел по лезвию. Все эти яды – стали для души полезными. Я так хотел свернуть, но двигались, будто по рельсам мы. И все пропиты моменты, все забыты мотивы, уже давно конкретно за бытом те же картины, пустые комплименты, давно нет перспективы – Я не останусь ни с одной из этих сучек строптивых. Я не поэт уже давно, но скатился до пьяницы: каждый свой трезвый день я превращаю в пятницу. Я примеряю тебе к лицу красное платьице, но от пятен на сердце уже не избавиться.
Просто автор: не сосчитать мои поэмы. Набор метафор не делают меня поэтом. Припевы матом. Да нахуй вам мои приветы? Я ухожу, ухожу, гонимый ветром.
Давно любовь оставил за рамками приличия. Я понимал, что держать в руке бокал привычнее, или скатиться до двуличия, но это личное. Искала разницу, а мне все было безразлично. На весах коньяк легко перевесил изъяны: двадцать третья страница моя – слишком пьяная. Она не знает мои рьяные деяния но укрываемся теперь разными одеялами. Мои старания на дне и под обложками, когда-то этот сон разбудят скорыми и неотложками, но мы отложим все, забудем и сбежим. Ты покорила сердце – я покоритель вершин. У тебя с кем-то там по чувствам диалоги. Я предлоги о любви выдавал немногим. Этот убогий коньяк слегка подвел итоги, но я остался тем, кто бьется за мечту как Рокки.
Просто автор: не сосчитать мои поэмы. Набор метафор не делают меня поэтом. Припевы матом. Да нахуй вам мои приветы? Я ухожу, ухожу, гонимый ветром.