Забытый Женя: проспекты кишат людьми, нас не поймёт очередная швабра, переклинит - захочу уйти, выпустить всё что собрали жабры, жадные рты что-то кричат невнятно, сзади плетутся раненные в спину чувства, где та любовь что оставляла пятна, в памяти поцелуи твоих нежных уст. я трус, предатель, все мои песни про других людей, ты улыбалась, я писал и кстати, как сейчас помню ебаный день... ты в платье милая, пешком на встречу, кофе в кафе, и мы не будем сегодня спать, а завтра в городе, я тебя не замечу, и нам больше не придётся врать.
elastronauta: узкий подъезд не обнимет тела, этаж 41, криком динамиков хрипнет Делайла. топчем парапет, сука, мы топчем парапет, если над нами вещества заебись, то под ними - не ладно. и белокрылые лайнеры в руках мечтателей забились в линии любви мозолями и обветшали в них, я обещал им высоту журавлиных плие, они сплетались в днк, и с маткой нашли дтп. и так рождались мы с тобой. случайности вели нас вникуда, но никуда это лучше, чем дом, где не рождались мы с тобой. просто забились по углам и медленно дышим. но мы же быстрые, знаешь, средь этих самок мы сами - утренний ксанакс и занавес перестав порицательно наблюдать сошли в огромные омуты клубы, скорости добела.. улетай.
привычка придавать себе подвластный цифрам вид чтоб упрощать не жалея. любимых глаз не сохранить - я слаб. грехом заполни все кадры. курим. с тобой высота в дым
otnose: там губы в губы - привкус куба либре. хрупких мыслей сотни с шумом бились о полы на кухне, ты ведь не пригнулась, где амур, прицелившись, заискивал. и нас ввел в ступор выстрел, как к ногам стекала глупо жизнь и вместе с нею принципы. с истощенными нервами с испещренными венами безотчетны, наверное были. и я не прощенный минервою - незачет прямо с первой. но ни по чем это сердцу ведь. честно. где путались в среде запрещенных веществ, отрублены от внешнего мира простыней на прищепках. не допустив ни просчета, лишенные веры, мы жили, хоть и лилось это щелочью, детка, под ребра. и я не видел за окнами солнца, в литерах, мокрых от слез, я, видимо, сдох от износа. потом очнулся где-то в бежевых листьях от осени. теперь прими меня, как и не принимала вовсе.