Ты последнюю ставишь точку, Выткав сказку при лунном свете. Ты счастливо ее окончил, Чтоб не плакали ночью дети. Только кто-то свечу уронит И десяток страниц забелит. Есть такие, кто точно помнит, Как все было на самом деле.
И перо возьмут чужие руки, Записать себе присвоив право. В хронику чужой тоски и муки, Всыпать правды горькую отраву. Приоткрыты двери преисподней, Ангелы растоптаны конями. И сюжет известный новогодний Переписан серыми тенями.
Ты стоишь на каминной полке, Глядя в пол, как в пустой колодец. Отраженье в стекла осколке - Безобразно смешной уродец. Ты в тени от зеленой ели, Ты - орудье людской потехи. Служишь ты для простейшей цели, Чтобы детям колоть орехи.
Ты когда-то был мечтой девичьей, Был когда-то ты прекрасным принцем. Безобразным нынешним обличьем, Ты обязан серым злобным крысам. Проклятый крысиной королевой, Обречен игрушкой стать навеки. Ты глядишь без боли и без гнева, Сквозь полуразомкнутые веки.
Поздно ночью, заслышав шорох, Замирают в испуге люди. И зловещих предчувствий ворох, Преподносит тебе на блюде. Как служанка дурная, память, Что сидит в закоулках мозга. Чтобы вспомнить тебя заставить, Как все будет. А будет просто.
От того-то бьют на башне полночь, В новый год куранты так зловеще. Некого тебе позвать на помощь, Ведь игрушки - это просто вещи. Ты не жди спасительного чуда, Пусть в груди от боли станет тесно. Помощи не будет ниоткуда - Ночью умерла твоя принцесса.
Ты изгрызен и переломан, Перемешан в кровавом меле. Крысы помнят, о мастер Гоффман, Как все было на самом деле...