Здравствуй, Клавдий. Я здесь задержался. Император и Консул все так же бодры и успели к империи пару провинций вернуть. Мусора все наглеют, но это не ново. Мы с тобой обсуждали все это, когда ты заехал на пару недель, а потом? Слышал, где-то в Моравии служишь? Что там? Как и здесь умирают, рождаются? Может, хоть где-нибудь что изменилось? Впрочем, не думаю. Я? Я все так же терзаю глазами бумагу, как выражался наш друг. Помнишь его? Сын Ахилла! Кончил он плохо. Говорят, не выходит из дома несколько лет. Впрочем, что же плохого? Он всегда был умнее Чем мы... Я все так же ору на подпольных концертах, что я знаю, ты никогда не хвалил, И возможно был прав. Что поделаешь? При принципате у патрициев быть в услужении - позор. Мне плебеи милее. Знаю, ты разозлишься, прости. Так о чем я? Да, Клавдий, сколько дурь сейчас стоит у вас? Говорят, дешевеет. Здесь барыги наглеют, извини, неприличное слово. Если в Спарте терпимо, то где-нибудь в Сузе триста драхм уже стоит, то, что у вас насыпают на гульден. В общем, всё как обычно ни этак, ни так. По соседству открыли кабак, где ночами купцы трясут животами. Зима вроде кончилась... здесь не заметно. Помнишь Селену, гетеру из кабака, где мы пили еще в девяностых? Умерла от позорной болезни. Представь? А когда-то, ты помнишь - с гладкою кожей и узкими бедрами, как веселилась?.. О, жизнь, бесполезна! Ты не согласен? Впрочем, время заканчивать - я выступаю прямо сейчас в маленьком клубе, похожем на клетку. Буду читать и нести всякий вздор, которому, впрочем, искренне верю... Да здравствует Цезарь! Десятый год. С приветом из столицы империи.