Вновь на улицах мокрых зажглись фонари, На бульвары усталые тени легли, И с улыбкою грустной вечерний Париж Напевает опять: \"Натали! Натали!\".
\"Натали! Натали!\" – по бульварам кружит. Вновь веселье шумит в ресторане ночном. А промокший Париж, словно нищий, дрожит. – Ах, как грустно, месье, впрочем, вам все равно.
Ваша дама умеет по-русски вполне. Ах, зачем вы сюда в этот вечер пришли? Снова льется вино, и звучит в полутьме За соседним столом: \"Натали! Натали!\".
Натали, Натали, вас теперь не узнать. Вновь смеясь и на миг обо всем позабыв, Словно в вальсе старинном, кружитесь опять Вы под этот чужой, надоевший мотив.
Неужель никогда не вернуться туда, В край, где сказка и грусть – суть родимой земли, И где просто Наташей вы были тогда, И, быть может, лишь в шутку порой – Натали. Натали,
Все, что было, пройдет и растает, как сон, Журавлиною песней затихнет вдали. Я последние франки бросаю на стол, Чтобы выпить за вас, Натали, Натали.
Этот город чужой так насмешлив и груб, Все смешал навсегда. Так зачем же, скажи, Все играем мы в глупую эту игру Со смешным, непонятным названием \"Жизнь\"?
И опять \"Натали\" по бульварам кружит – Эта музыка ночи и грешной любви, А промокший Париж, будто нищий, дрожит, Тянет к сердцу холодные руки свои… \"Натали, Натали, Натали, Натали…\".