Время – оно как репчатый лук; слой за слоем сползает и уносится прочь – за грань. Лунария не знает, что именно находится за этой самой гранью: спящая ли Богиня, царство Вестинель или же бесконечные просторы Тьмы. Может сказаться, что еще недавно она знала все это, но воспоминания предали ее: утекли, слившись с рекой утерянного времени. Каждый «прыжок» забирает часть ее существа. Словно бьющаяся о камень волна: медленно, но верно, она разрушает хлипкую породу. А есть ли у нее она вообще, эта пресловутая душа? Сперва мощь Фиала Очищения помогла, но и ее хватило лишь на несколько дней, после чего время вокруг нее вновь зажило собственной неисповедимой жизнью. В какой-то момент Лунария и сама уже не могла сказать, в каком именно промежутке они застряли. Рен злился, но что она могла с этим сделать? Винить ли Древних с их неуемными амбициями? Или Вестинель, что ненароком породила ее? Все, что оставалось – лишь кроткое «Я не знаю», слетающее с уст при каждом неудобном вопросе. Время – это ее сила и слабость в тот же миг. Оно стремительно и текуче, упрямо, как капризный ребенок; не хочет подчиняться. Да и можно ли подчинить само Время? Очередной скачок застал, как всегда, внезапно и быстро. Мгновенье, и она уже ощущала почву, хруст травы под ногами, пронзительно белое, горячее небо - как растопленное масло. Этот мир был похож на забытый в печи медовый корж; жар колотил в голову, прижимал к сухой, обожженной траве, утихомиривал что-то в душе. Чем-то он походил на мир Альтеи; также являлся чьим-то сновидением. Кусочек ночной грезы, запеченный в фольге. Шаткой походкой, укрываясь от несуществующего солнца, она добралась до склона поросшего травой пологого холма. В какой-то момент ноги отказали, и она упала на колючий ковер.