Дожил. Изник в товаре. Язык на месте, а слов ничуть. Рыба в стеклянном шаре меня смущает. Не что-нибудь. Смотрит она сурово. Молчит неслышно. Блестит едва. Рыба, шепни два слова. Хотя бы, что ли, «жива, жива».
Мелких, себе в убыток, набрал причастий. Вручил на чай. Свился предлинный свиток в предолгий ящик. Прости-прощай. Тщетно топчусь кругами, не возле даже, а вне всего. Рыба, взмахни руками. Минор немыслим, спугни его.
Осень. Дожди. Дремота. Бездонный омут. Бессонный гнёт. Бледный на фото кто-то вот-вот очнётся и подмигнёт: помнишь кофейню в Сохо? Конечно помню. Да толку что! Рыба, мне очень плохо. Мне даже хуже, чем только что.
«След мой волною смоет», - пропел ребёнок. И след пропал. В гости? Сейчас не стоит. Явлюсь к разъезду. Скажу - проспал. Или останусь дома, с ковра не двинусь. Не та луна. Осень. Минор. Истома. Какие гости, когда волна?
«Всякой по паре твари», - прочёл я как-то. Незнамо где. Рыба в стеклянном шаре - плохой помощник моей беде. Гибкий предмет улова, деталь декора, форель-плотва. Рыба, шепни два слова. Взмахни руками. Жива, жива.